Пропп Владимир (Герман Вольдемар) Яковлевич

16 (28) апреля 1895, Санкт-Петербург — 22 августа 1970, Ленинград

Биография, образование, карьера:

Родился в Петербурге в семье обрусевших немцев. Его отец, Иоанн Яков Пропп, выходец из поселян-собственников Саратовской губернии, занимал должность доверенного торгового дома братьев Рейхерт, снабжавшего мукой все немецкие булочные Петербурга. Мать — Анна-Елизавета Фридриховна (в девичестве Бензель) — занималась воспитанием четверых детей. В семье дети разговаривали с матерью по-немецки, с гувернантками по-французски, между собой и отцом по-русски. Окончил училище евангелическо-лютеранской церкви св. Анны [1], а в 1918 г. — историко-филологический факультет Петроградского университета по разряду славяно-русской филологии. В годы Первой мировой войны был готов идти на фронт, хотя отец занимал прогерманскую позицию. Окончил курсы «подания первой помощи и ухода за больными» и добровольно пошел работать санитаром в лазарет. Позднее он записал в дневнике, что именно тогда, общаясь с солдатами, он стал русским: «22. IV. 1918 года был одним из лучших в моей жизни. Была Пасха. Самая ранняя, какая может быть. Я смотрел на огни Исакия с 7-го этажа лазарета в Новой Деревне. Тогда я любил Ксению Новикову. Она ходила за ранеными. Было воскресение в природе, и моя душа воскресла от признания не только своего «я». Где другой — там любовь. И она была другая, совсем другая, чем я. Я сквозь войну и любовь стал русским. Понял Россию. <…> Общение с некоторыми солдатами в связи с внутренними потрясениями и сознанием безысходности моего душевного состояния привели меня к церкви. К этому я еще раньше был подготовлен чтением сочинений Соловьева»[2]. Кроме Соловьева на молодого Проппа повлияли «Столп и утверждение истины» Павла Флоренского, поучения преподобного Серафима Саровского, евангельские тексты. В 1921 г. зачислен на первый курс Петроградского богословского института, но проучился там недолго. С 1918 по 1928 гг. преподавал русский язык и литературу в средних школах; в 1926 — 1934 гг. — немецкий язык в ряде вузов. Заведовал кафедрой иностранных языков в Плановом институте и кафедрой германской филологии во 2-м Ленинградском педагогическом институте иностранных языков, одновременно сотрудничал с Институтом истории искусств, Институтом этнографии АН СССР, Географическим обществом, Институтом русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР.

В течение 10 лет Пропп работал над книгой «Морфология волшебной сказки». Лишь по завершении работу он представил монографию Б.М. Эйхенбауму, Д.К. Зеленину, В.М. Жирмунскому. Они поддерживают Проппа и одобряют его труд, который выходит из благодаря В.М. Жирмунскому. Книга получает прекрасные отзывы Д.К. Зеленина, В.Н. Перетца, Р.О. Шора, Яна де Фриза. Коллеги отчетливо понимают, что метод, предложенный Проппом, открывал огромные возможности гуманитарного анализа, но открытие автором структурных закономерностей волшебной сказки не получило признания в официальной науке, и исследование было почти забыто. В своем труде Пропп отказывается от исторического подхода к материалу, от историко-генетической его интерпретации, избирая объектом анализа структуру волшебной сказки. Разделив диахронический и синхронный методы исследования, и определив своей областью второй, Пропп избрал предметом анализа сами тексты с целью выявления природы их системности. Лишь через 30 лет после выхода первого издания «Морфологии сказки» она была оценена по достоинству. Крупнейший западный этнограф Клод Леви-Стросс в статье, посвящённой переводу этой книги на английский язык, писал: «Что прежде всего поражает в работе Проппа, так это глубокое предвосхищение позднейших исследований в той же области. Те, кто приступил к структурному анализу устной литературы в 1950 году, не будучи прямо знакомы с исследованием Проппа, предпринятым за четверть века до этого, не без изумления обнаруживали в его работе формулировки, и даже целые фразы, которых они вовсе у него не заимствовали. Понятие «исходной ситуации», сравнение мифологической матрицы с правилами музыкальной композиции, указывание на необходимость одновременного чтения текста и «по горизонтали», и «по вертикали», постоянное обращение к понятию группы подстановок и трансформации с целью разрешить очевидную антиномию между устной живостью формы и изменчивостью содержания…, — всё это такие прозрения, глубина и пророческий характер которых вызывают восхищение и признательность по отношению к Проппу со стороны всех, кто оказался его продолжателем, сам того не ведая»[3]. При этом сразу после публикации в СССР книгу жестко критиковали за «формалистические принципы, а Пушкинский дом прекратил сотрудничество с ученым.

В августе 1930 г. был арестован ОГПУ по обвинению в членстве в нелегальных немецко-националистических группировках, подвержен допросам, проведя в изоляции, по одному источнику, 11, а по другому — 76 месяцев.

В 1932 г. приглашен доцентом на кафедру романо-германской филологии в Ленинградском государственном университете. В 1937 г. перешел на только что созданную кафедру фольклора. Через год получил ученое звание профессора и степень кандидата филологических наук без защиты диссертации. В 1939 г. защитил докторскую диссертацию по рукописи будущей книги «Исторические корни волшебной сказки». В числе своих учителей он называл С.Ф. Ольденбурга, В.Н. Перетца, В.М. Жирмунского, Д.К. Зеленина, В.В. Струве, Л.Я. Штернберга, И.Г. Франк-Каменецкого, В.Г. Богораза, Э.К. Пекарского, В.И. Чернышева, П.К. Симони, Н.И. Толстого. В военные годы Проппа, по разным источникам, то ли хотели выслать в 1941 г. вместе с этническими немцами из Ленинграда, то ли не давали возвратиться в город в 1944 г. из саратовской эвакуации. Проппа спасло ходатайство ректора ЛГУ А.А. Вознесенского.

В 1946 г. Пропп опубликовал монографию «Исторические корни волшебной сказки», в основе которой лежала его докторская диссертация 1939 г. Пропп рассматривал свою вторую книгу как логическое продолжение первой. Определив волшебную сказку и выявив ее единство через композицию, он приходит к выводу, что причина единства кроется в области ранней истории, т. е. тех ступеней развития человеческого общества, которые изучает этнография. Основная идея книги состоит в том, что многие сказочные мотивы восходят к различным социальным институтам, среди которых особое место занимает обряд инициации. Реальностью, с которой соотносима волшебная сказка, оказывается обрядовая реальность «архаических» обществ Океании, Африки, Америки, этнографические описания которых послужили основным интерпретационным материалом в исследовании. При этом славянское архаическое прошлое со свойственными ему социальными институтами оказывается актуальным настоящим новой и новейшей русской истории. В ходе идеологических компаний в 1940-х гг. книга вызвала яростную критику, обвинения автора в антимарксизме, идеализме, протаскивании религиозных идей, приверженности буржуазным традициям и пр. Во многом результатом этих событий стал обширный инфаркт, который перенес ученый.

Лишь в середине 1950-х гг. выходит следующая книга Проппа «Русский героический эпос» (Л., 1955; 2-е изд. М., 1958). Проанализировав тексты всех известных ему былин, Пропп предложил в книге свою концепцию русского эпоса, новую как в теоретическом, так и в методологическом плане. «Русские былины как исторически обусловленный этап в истории эпического творчества народов В.Я. Пропп исследовал на основе типологического сравнения с архаическим (по его терминологии,"догосударственным") эпосом народов Сибири и Крайнего Севера. Такое сравнение позволило ученому вскрыть в былинах сложный пласт архаики, объяснить его существование и его характер, главное, прочитать былинные сюжеты, разгадать многочисленные загадки в них, объяснить специфику былинных героев, раскрыть особенности былинной поэтики, наконец понять природу былинного историзма»[4].

Следующая монография Проппа «Русские аграрные праздники» была опубликована в 1963 г. Пропп отмечал, что в этой работе, основанной на этнографическом материале, он «применил как раз тот же метод, что в "Морфологии". Оказалось, что все большие основные аграрные праздники состоят из одинаковых элементов, различно оформленных»[5]. На материале разных ритуальных тем исследователь выделяет «слагаемые», образующие структуру аграрных обрядов, при этом оказывается, что носителями элементов архаической культуры оказывается значительная часть населения России ХIХ века, в противном случае не было бы возможности собрать столь значительный по объему и притом актуально бытующий обрядовый материал.

В 1963—1964 гг. Пропп исполнял обязанности заведующего кафедрой истории русской литературы. С 1949 г. по 1952 гг. преподавал на кафедре этнографии и антропологии исторического факультета. В 1963 г. кандидатура Проппа была выдвинута для избрания в Берлинскую академию наук, в 1966 г. ЛГУ выдвинул его в члены-корреспонденты АН СССР, но ученый с мировым именем так и не был избран ни в одну академию.

После смерти Проппа его вдовой Е.Я. Антиповой были опубликованы две его книги «Проблемы комизма и смеха» (1976) и «Русская сказка» (1984). На протяжении многих лет Пропп уделял время изучению древнерусского искусства, в первую очередь, русской иконописи и архитектурой православных храмов. В его коллекции имелись тысячи фотографий икон, соборов, церквей, часовен. Свою новую работу, он, судя по сохранившимся наброскам и комментариям, собирался посвятить структурным особенностям русской храмовой архитектуры.

Сфера научных интересов:
Фольклористика; семиотика традиционной культуры; история и этнография русского народа; теория культуры.

Основные научные достижения:

Основу научного наследия Проппа составляют четыре монографии, вышедшие при жизни ученого, и примыкающие к ним по тематике статьи. В.Я. Пропп — основоположник сравнительно-типологического метода в фольклористике и один из основоположников современной теории текста. В своих работах он, как правило, далеко опережал свое время. «Морфология волшебной сказки» была оценена через 30 лет. Типологическое соответствие между волшебной сказкой и обрядом инициации, установленное Проппом в книге 1946 г., развивается в отечественных публикациях, посвященных сопоставлению фольклорных нарративов и обрядов «перехода» начиная с середины 70-х годов. Исследование календарных ритуалов, идеи, которые были им высказаны в книге 1963 г., метод описания этнографического материала, начинает использоваться и развиваться фольклористами и этнографами лишь в конце 80-х годов. Работы Проппа оказали сильнейшее влияние на таких выдающихся ученых, как А. Дандис, А.Ж. Греймас, М. Поп, П. Маранда, Л. Хонко, Ю. Пентикяйнен, Т. Себеок, Р. Барт, К. Бреман, Ц. Тодоров и многих других. Его труды положили начало структурно-типологическому изучению нарратива. Во многом на его идеях основано развитие структуралистских исследований мифологических, фольклорных, литературных текстов. «До сих пор научное наследие В. Я. Проппа в целом, не только не осознано, но в значительной своей части неизвестно мировой гуманитарной науке. Восстановление научно-методологического контекста Проппа (а его составляют работы таких ученых как Б. Рассел, Л. Витгенштейн, Г. Фреге, Р.О. Якобсон, П.Г. Богатырев, М.М. Бахтин, К. Леви-Стросс, В. Тэрнер) сделает очевидным тот факт, что его работы оказались значительно опережающими науку ХХ века, поскольку объединили самое высокое логико-философское обобщение с конкретностью культурного факта, не накладывая на бытие, но выводя из него новую научную парадигму»[6].

Основные публикации:

• Морфология волшебной сказки. Л.: Academia, 1928;

• Исторические корни волшебной сказки. Л.: Изд-во ЛГУ, 1986;

• Фольклор и действительность. М.: Наука, 1989;

• Русские аграрные праздники (Опыт историко-этнографического исследования). Л.: Изд-во ЛГУб 1963. 2-е издание: СПб.: Терра — Азбука 1995;

• Проблемы комизма и смеха. Ритуальный смех в фольклоре (по поводу сказки о Несмеяне) (Собрание трудов В. Я. Проппа.) Научная редакция, комментарии Ю. С. Рассказова. М.: Издательство «Лабиринт», 1999;

• Поэтика фольклора. М.: Издательство «Лабиринт», 1999;

• Русская сказка (Собрание трудов В.Я. Проппа). Научная редакция, комментарии Ю.С.Рассказова. М., 2000;

• Русский героический эпос. М.: Издательство «Лабиринт», 2006.

О нем:

• Мелетинский Е. М. Структурно-типологическое изучение сказки // В. Я. Пропп. Морфология сказки. М., 1969. С. 134—166;

• Reinhard Breymayer: Vladimir Jakovlevič Propp (1895—1970) — Leben, Wirken und Bedeutsamkeit. B: Linguistica Biblica 15/16 (1972), S. 36—77 (S. 67—77 Bibliographie);

• Путилов Б. Н. Предисловие // Фольклор и действительность. Избранные статьи. М., 1976. С. 7—15;

• Чистов К.В. В.Я. Пропп — исследователь сказки // В. Я. Пропп. Русская сказка. Л., 1984. С. 3—22;

• Библиография трудов В.Я. Проппа (сост. Б. Н. Путилов) // Типологические исследования по фольклору. Сборник статей памяти Владимира Яковлевича Проппа (1895—1970). М., 1975. С. 16—25. Дополн.: Еремина В.И. Книга В.Я. Проппа «Исторические корни волшебной сказки" и ее значение для современного исследования сказки // В.Я. Пропп. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1986. С. 5;

• Путилов Б. Н. От сказки к эпосу по страницам творческой биографии Владимира Яковлевича Проппа) // Ежеквартальник русской филологии и культуры. СПб., 1995. I. 3. С. 351-370;

• Путилов Б. Н. Перечитывая и передумывая Проппа // Живая старина, 1995. № 3 (7). С. 2—6;

• Мартынова А.Н. Предисловие к изданию трудов В.Я. Проппа // Поэтика фольклора. В.Я. Пропп. Собрание трудов. Т.1. М.: Издательство «Лабиринт», 1998. С. 5—23;

• Serena Grazzini: Der strukturalistische Zirkel. Theorien über Mythos und Märchen bei Propp, Lévi-Strauss, Meletinskij. Wiesbaden 1999 (DUV: Literaturwissenschaft);

• Неизвестный В. Я. Пропп. «Древо жизни. Дневник старости. Переписка» / Предисл., сост. А. Н. Мартыновой; Подгот. текста, коммент. А. Н. Мартыновой, Н. А. Прозоровой. СПб.: Алетейа, 2002;

• Vilmos Voigt: Propp, Vladimir Jakovlevič. В: Enzyklopädie des Märchens, том 10 (2002). S. 1435—1442;

• Уорнер Э.Э. Владимир Яковлевич Пропп и русская фольклористика. Изд-во СПбГУ, 2005;

• Иванов М.В. Поднявший перчатку // Санкт-Петербургский университет. 25 апреля 2005; 20 мая 2005; 2 июня 2005;

• Мартынова А.Н. Владимир Яковлевич Пропп: Жизненный путь. Научная деятельность. СПб., 2006;

• Бочкарева Л.И. Владимир Яковлевич Пропп и его любимое Линёво // Стрежень. Научный ежегодник. Волгоград, 2009. Т. 7;

• Адоньева С. Б. Владимир Яковлевич Пропп // Пропповский центр. Русский фольклор в современных записях;

• Пропп Владимир Яковлевич // Проект «Фольклор и народная культура России»;

• Хорькова М. В.Я. Пропп, которого мы не знали. (Ч. 1) // Татьянин день;

• Хорькова М. «Проклятый дар» В.Я. Пропп. (Ч. 2) // Татьянин день.

____________________________________________________________

[1] «В школе никаких интересов к религии еще не проявлял. Сильно увлекался немецким романтизмом. В связи с этим явился крайний индивидуализм и утверждение в себе. Однако смутная тоска и искание выхода из плена своей души служили выходом для будущих прорывов. К тому же и религиозный элемент романтизма и интерес к идеалистической философии XIX в. оказали свое влияние. Я вышел из школы с предрасположением к мистике». Неизвестный В. Я. Пропп. «Древо жизни. Дневник старости. Переписка» / Предисл., сост. А. Н. Мартыновой; Подгот.текста, коммент. А. Н. Мартыновой, Н. А. Прозоровой. СПб.: Алетейа, 2002. С. 9.

[2] Там же.

[3] Кл. Леви-Стросс. Семиотика. М., 1983. С. 411.

[4] Б. Н. Путилов. Перечитывая и передумывая Проппа // Живая старина, 1995. № 3 (7). С. 5.

[5] В.Я. Пропп. Структурное и историческое изучение волшебной сказки. // Поэтика фольклора. В.Я. Пропп. Собрание трудов. Т.1. М.: Издательство «Лабиринт», 1998. С. 133.

[6] Адоньева С.Б. Владимир Яковлевич Пропп // Пропповский центр. Русский фольклор в современных записях.

Автор: П.М., ред.