Радлов Василий Васильевич (Фридрих Вильгельм Радлов (нем. Friedrich Wilhelm Radloff))

05 (17) января 1837, Берлин, Королевство Пруссия — 12 мая 1918, Петроград, РСФСР

Биография, образование, карьера:

В.В.Радлов с внучками. Из личного архива В.П.Барабанова

Родился в семье городского комиссара полиции Фридриха Вильгельма Радлова. Мать – Жозефина Ида Лортцинг (Josephina Ida Lortzing). В 1858 г., по завершении карьеры офицера полиции, отец Радлова состоял в чине капитана. Вследствие болезни молодой Радлов целый год он провел в деревне в компании проф. И. Петрашевского [1], который привил ему интерес к восточным языкам. В 1854–1858 гг. Радлов был студентом философского факультета Берлинского университета, и в эти годы у него сформировался интерес к уральским и алтайским языкам. Именно поэтому он решил ехать в Россию для их изучения, а также начал изучать русский язык. Важные документы, связанные с ранним, «дороссийским» периодом жизни Радлова, хранятся в Архиве Йенского университета (Universitätsarchiv Jena): Curriculum Vitae, который был отправлен Радловым в Йенский университет, а также отправленная им туда же просьба о рассмотрении темы диссертации и о заочном присуждении ему ученой степени доктора философии в связи со срочным отъездом в Санкт-Петербург [2] (Радлов последовательно стремился именно в Россию, открывавшую перед ним широкие исследовательские возможности). Во втором документе, обнаруженном в Архиве Йенского университета и также написанном на латыни, Фридрих Вильгельм Радлов обозначает тему своей диссертации и просит декана философского факультета Йенского университета принять ее к рассмотрению.

Однако ни одного экземпляра этой диссертации в архивах пока не было обнаружено. Согласно имеющимся документам, Радловым был представлен к защите трактат, озаглавленный «Quid religio resque exteriores ad populum Tatariorum animos et mores valuerint» («О влиянии внешних религиозных учений на сознание и поведение татар»), но в работах российских специалистов значится другая тема его диссертации — «О влиянии религии на народы Азии» [3]. В 1858 г. Радлову была заочно присуждена степень доктора философии Йенского университета, в этом же году он покинул Германию и прибыл в Санкт-Петербург для занятий при Азиатском музее, зарабатывая себе на жизнь частными уроками. Радлов имел твердое намерение принять участие в экспедиции Ф.Б. Шмидта (1832—1908) в Амурский край, которую планировало организовать Русское географическое общество. Экспедиция не состоялась, и Радлову было предложено место преподавателя немецкого и латинского языков в Барнаульском высшем горном училище, предоставлявшее возможность поездок для изучения языков Алтая непосредственно в языковой среде. 11 мая 1859 г. он принял присягу на подданство России [4] и с этого времени стал именоваться Василием Васильевичем Радловым. 14 мая того же года он вместе с невестой Паулиной Августовной Фромм отправился в Барнаул (впоследствии у них родилось 5 детей). По поручению управляющего Кабинетом его императорского величества барона Мейендорфа Радлов в течение десяти лет, с 1860 по 1870 г., обязан был в летнее время совершать путешествия в отдаленные места Южной Сибири для изучения языка и быта обитающих там инородцев. О своих путешествиях он ежегодно представлял в Кабинет его императорского величества отчеты, которые были передаваемы в академию для напечатания в бюллетенях [5]. В 1866 г. вышел первый том его труда «Образцы народной литературы тюркских племен» (собрание текстов на тюркских языках с немецким переводом). Второй том вышел в1868 г., третий — в 1870 г. Это выдающееся по охвату лингвистического и фольклорного материала издание сделало имя Радлова хорошо известным в научном мире. До 1896 г. было издано ещё четыре тома «Образцов народной литературы тюркских племен». Помимо исследований языка и фольклора, Радлов занимался археологическими раскопками на Алтае, в Барабинской и Киргизской степи, Минусинской котловине, различных районах Средней Азии (с 1863 по 1869 гг. раскопал около 150 курганов, в том числе Большой Катандинский и Берельский курган, давший название одноимённому этапу развития культуры кочевников Восточного Казахстана эпохи раннего железного века (V—IV века до н. э.)). Бесценный опыт, который приобрел В.В. Радлов в Сибири, на Алтае, в монгольских и казахских степях, был активно использован им в дальнейшем.

В 1871 г. Радлов получил приглашение занять место инспектора татарских, башкирских и киргизских мусульманских школ Казанского учебного округа (инициатива назначения исходила от Н.И. Ильминского (1822—1891), занимавшего должность профессора турецко-татарского языка в Казанском университете). По прибытии в Петербург Радлов успешно решил все организационные вопросы, в том числе, получил возможность поехать в научную командировку за границу, приобрести там учебные пособия для работы в Казани и встретиться с директорами гимназий. «Приказом г. управляющего Министерством народного просвещения от 8 января 1872 г. № 1 назначен инспектором татарских, башкирских и киргизских школ казанского учебного округа с отчислением от министерства» [6]. Первое, о чем он позаботился, — это подготовка учителей из татар. Радлов не только разработал методику преподавания, но и, учитывая неопытность учителей, был вынужден лично руководить преподаванием всех предметов, а по некоторым даже составлять учебники. Также он приступил к организации школы для девочек, и лишь незначительное число желающих обучаться помешало осуществлению проекта. Радлову удалось открыть две учительские школы в Казани и в Уфе, подготовить более тридцати учителей и учредить до сорока народных училищ. Пройдет совсем немного времени, и этот аспект многогранной деятельности В.В. Радлова принесет удивительные плоды. Многими из его достижений воспользовались представители мусульманского обновленческого движения усул-и-джадид. Либералы-обновленцы (джадиды), стараясь совместить ислам с современной наукой и просвещением на русском языке, подошли к необходимости реформы ислама в ответ на вызов европейской цивилизации. Их идеи реформы мусульманской школы быстро нашли сторонников не только в России, но и в Турции, Персии, Индии, — такие школы дали российским мусульманам выдающихся богословов и общественных деятелей. Стараниями джадидов большой размах получила в России и мусульманская печать: вскоре типографии, работавшие во многих городах России, уже выпускали десятки наименований учебных пособий и книг на национальных языках.

Занимаясь организационной работой, он параллельно продолжает изучать тюркские языки народов Поволжья, со свойственной ему энергией участвует в деятельности Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Казанском университете, активно общается с выдающимся лингвистом И.А. Бодуэном де Куртенэ. В 1872 г. выходит в свет четвертая часть «Образцов народной литературы тюркских племен» — «Наречия барабинцев, тарских, тобольских и тюменских татар». Последней его работой в Казани считается труд «Aus Sibirien», в котором собраны богатые материалы по этнографии, археологии и религии Западной Сибири. Впоследствии, уже в Петербурге, начиная с 1888 г., Радлов приступит к публикации своего «Опыта словаря тюркских наречий», который выходил выпусками в течение двадцати лет, вплоть до 1911 г. Он представлял собой тюркско-русско-немецкий словарь, в который В.В. Радлов включил материалы примерно по сорока тюркским языкам и наречиям, часть которых он собрал лично. Этот труд стал сенсацией в научном мире того периода, и до сих пор сохраняет свое высокое научное значение (дважды переиздавался – в 1960 и 1963 гг.).

В.В. Радлов указом от 15 февраля 1874 г. за № 510 произведен за выслугу лет в надворные советники, а указом от 12 апреля 1876 г. за № 35 — в коллежские советники [7]. В конце 1884 г. он вернулся в Петербург. В том же году его избирают ординарным академиком Императорской академии наук по части истории и древностей азиатских народов и назначают на должность директора Азиатского музея, уже тогда считавшегося одним из крупнейших в мире собраний восточных рукописей. Несмотря на обширные задачи, штат Азиатского музея был крайне мал (один хранитель). При директоре В.В. Радлове, в музее сверхштатно начал работу еще один хранитель. Параллельно Радлов продолжает публиковать свои материалы, организует новые экспедиции (1886 г. — Крым, 1887 г. — Литва, 1891 г. — Монголия). В ходе последней экспедиции, ставшей вскоре знаменитой и получившей название Орхонской, были открыты орхоно-енисейские рунические надписи. В 1894 г. В.В. Радлов завершил перевод и осуществил публикацию этих памятников, а уже в 1895 г. были опубликованы переводы сорока енисейских надписей. Всего с 1892 по 1903 гг. вышло в свет пятнадцать томов «Сборника трудов Орхонской экспедиции».

15 марта 1894 г. на объединенном заседании Физико-математического и Историко-филологического отделений в связи со смертью академика Л.И. Шренка прошли выборы нового директора Музея антропологии и этнографии в Санкт-Петербурге. В тот же день В.В. Радлов вступает на пост директора МАЭ, и «судьба музея <…> отныне неразрывно связывается с именем этого ученого, отдающего себя всецело на служение его интересам»[8]. Он принял великий музей в плачевном состоянии: хронический недостаток финансирования, ограниченность музейных площадей, неразобранные коллекции, крошечный штат. Радлов возглавлял музей в течение четверти века, с 1894 по 1918 гг., и сыграл решающую роль в становлении его как подлинно научного учреждения мирового уровня. Для решения поставленной задачи было необходимо создать на базе МАЭ научный центр, организовать пополнение, регистрацию и научное описание коллекций, создать новую современную экспозицию, обеспечить издание научных трудов. В основу деятельности музея был положен принцип собирания путем систематических научных экспедиций. С самого начала В.В. Радлов отказывается от взгляда на музей как на учреждение, предназначенное для изучения этнографии «преимущественно России», и вынашивает проект создания «научного музея общечеловеческой культуры». Такой музей должен был дать полную картину отдельных культур различных народов и представить все фазы процесса развития и распространения общечеловеческой культуры. Таким образом, территория научного ведения музея – вся эйкумена человека и все народы земли. Идея создания такого музея в те годы буквально витала в воздухе. Ее реализация становится для В.В. Радлова делом всей жизни: огромными темпами пополняются коллекции и осуществляются экспедиции, которые во многом были реализованы благодаря «команде» В.В. Радлова, точно так же фанатично приверженной музейному делу, как и он сам. Каждому человеку в этой команде была отведена своя роль. И если сам ученый, оставаясь выдающимся тюркологом, зачастую выступал организатором всего музейного процесса, то один из ведущих российских этнографов Л.Я. Штернберг, например, был его правой рукой и не менее замечательным организатором науки, благодаря которому МАЭ приобрел не только ряд первоклассных коллекций, но и целые этнографические отделы. Интересно, что сама идея создания «музея общечеловеческой культуры», или «музея эволюции человека и человеческой культуры», по-видимому, детально никогда никем не формулировалась, но эти словосочетания в незначительных вариациях стали знаменем нового периода в жизни музея и встречаются практически во всех документах, отражающих различные стороны деятельности МАЭ. Реорганизация музея требовала неотложных действий в области обеспечения финансирования, увеличения экспозиционных площадей и хранилищ, но главное ― расширения кадрового состава. В обстановке острейшего дефицита научных кадров он нашел решение проблемы. По сути, В.В. Радлов в высшей степени умело воспользовался той ситуацией, которая сложилась в России к этому моменту: подъем революционного движения, угроза изменений в политической ситуации вызывали самые жесткие меры со стороны правительства, которое ссылало в отдаленные места Сибири людей «неблагонадежных». Не имея специального образования, но долгие годы соприкасаясь с культурой и бытом местного населения, они постепенно становились первоклассными специалистами в области этнографии. В.В. Радлов обладал широкими научными связями в Европе, пользовался глубоким уважением в околоправительственных и деловых кругах, но при этом, являясь человеком подлинно широких взглядов, был готов к необычным кадровым решениям. Он не только сам закрывал глаза на политическое прошлое и взгляды коллег, но еще и брался добиться того же от представителей государства и академической администрации. Так в коллектив МАЭ попали Л.Я. Штернберг, Д.А. Клеменц, С.М. Дудин, Э.К. Пекарский, Э.Ю. Петри, В.И. Иохельсон, Б.О. Пилсудский, В.Л. Серошевский, В.Г. Богораз [9]. Созданный им научный коллектив стал одним из «законодателей мод» не только в отечественной, но и в мировой этнографии.

В 1898 г. Радлов организовал Турфанскую экспедицию в Центральную Азию во главе с Д.А. Клеменцом, начал изучение и публикацию обнаруженных Клеменцом древнеуйгурских памятников. Большое значение для развития отечественного уйгуроведения имело подготовленное и осуществлённое Радловым издание уйгурского текста «Сутры золотого блеска». Во многом благодаря В.В. Радлову XII Международный конгресс востоковедов (1899 г.) принял решение о создании Международной ассоциации для изучения Средней и Восточной Азии в историческом, археологическом, лингвистическом и этнографическом отношениях с постоянным центром в Санкт-Петербурге. В.В. Радлову принадлежит сама идея учреждения и Международной ассоциации во главе с Русским комитетом, при его активном участии были выработаны и сформулированы устав и рабочие органы союза. В итоге Русский комитет стал учреждением, сыгравшим одну из главных ролей в изучении Центральной Азии.

Восточный Туркестан был важным, но далеко не единственным направлением обширной экспедиционной деятельности МАЭ, резко возросшей на рубеже веков. Из наиболее значительных по результатам предприятий музея в тот период следует упомянуть экспедиции Г.М. Осокина (Монголия, 1897), П.Е. Островских (Енисейская губ., 1898), С.М. Дудина (киргизы, 1899), П.К. Саминова (о-в Эзель, 1899), Б.О. Пилсудского (айны о-ва Сахалин, о. Есо, 1902–1904), В.Л. Серошевского (Маньчжурия, айны о-ва Есо, 1902), В.Н. Васильева (Туруханский край, Якутская область, 1904–1908), В.И. Каменского (Нижегородская, Костромская губ., 1907–1908), А.В. Журавского (самоеды, 1906–1908), В.В. Святловского (Австралия, Северная Америка, 1908), А.В. Фрича (Южная Америка, 1910–1911), А.А. Ромаскевича, В.А. Иванова (Персия, 1912–1913) , Н.С. Гумилева (Абиссиния, 1913). В 1914–1915 гг. организуется экспедиция в Южную Америку, членами которой стали пять студентов-выпускников Петербургского университета Г.Г. Манизер, Ф.А. Фиельструп, И.Д. Стрельников, Н.П. Танасийчук и С.В. Гейман. Средства на осуществление экспедиции выделил нефтепромышленник Э.Л. Нобель, член Попечительского совета МАЭ. Маршрут экспедиции проходил через Аргентину, Бразилию, Парагвай, Боливию, Чили, а отчету II Российской южно-американской экспедиции была присуждена серебряная медаль Русского географического общества. По разным причинам Южная Азия долгое время не попадала в поле интенсивной музейно-собирательской работы исследователей. Ситуация изменилась с появлением в МАЭ супругов Мервартов. Для того, чтобы организовать в МАЭ специальный отдел культуры Индии, было решено подготовить для этого специалиста, которого можно было бы командировать в Индию для сбора коллекций. Такое предложение было сделано В.В. Радловым преподавателю гимназии А.М. Мерварту, который был отправлен в Берлин для работы библиотеках и Музее народоведения. Впоследствии средства на экспедицию супругов А.М. и Л.А. Мерварт были выделены почетными членами Попечительского совета Б.А. Игнатьевым и К.К. Шейблером. Исследователям было поручено собрать для МАЭ коллекции по быту, искусству и религии народов Индии За годы существования Русского комитета МАЭ удалось осуществить две крупные экспедиции в Восточный Туркестан под руководством С.Ф. Ольденбурга (1909–1910, 1914–1915 гг.), благодаря чему в музей из Китайского Туркестана поступило около десяти тысяч предметов, в том числе уникальные памятники культуры из Кучи, Дуньхуана, Хара-Хото, Карашара, Турфана (ныне — в Государственном Эрмитаже).

В преддверии 200-летия Санкт-Петербурга Радлов добился переноса из Эрмитажа в МАЭ Галереи Петра I и переименования МАЭ в Музей антропологии и этнографии имени Петра Великого, что значительно укрепило авторитет и положение учреждения: 5 марта 1914 г. Музей посетил император Николай II. При МАЭ был создан Попечительский совет, в состав которого вошли многие состоятельные лица, финансировавшие проекты по развитию музея и его экспедиционной деятельности. Недостаточность выставочных площадей представляла в то время один из самых острых вопросов для администрации музея, решить который помог также Попечительский совет: 70 000 рублей были пожертвованы инженером Ф.Ю. Шотлендером на возведение третьего этажа и пристройку нового флигеля к зданию музея.

Весь период управления МАЭ Радлов придерживался последовательной политики, направленной прежде всего на расширение коллекционного фонда. Во многом именно для этого был введен институт корреспондентов на местах (1898), благодаря которому МАЭ обогатился коллекциями из разных стран мира. В.В. Радлов начал активное сотрудничество с ведущими этнографическими музеями мира. В целом именно благодаря последовательной политике в этой области стало возможным сформировать богатые коллекции, способные конкурировать с собраниями профильных музеев мирового уровня (с 1894 по 1914 гг. число коллекций по разным отделам выросло с 40 до 1783, число предметов увеличилось более, чем в 6 раз).

В 1902 г. Радлов положил начало библиотеке МАЭ, подарив Музею свое книжное собрание, а с 1900 г. МАЭ стал печатать «Сборник музея антропологии и этнографии». Он стал создателем тюркологической научной школы, внесшей громадный вклад в отечественную науку. В.В. Радлов скончался 12 мая 1918 г. и был похоронен на лютеранской части Смоленского кладбища. 


Сфера научных интересов: 

Этноязыкознание (историческая диалектология и классификация тюркских языков); история и этнография тюркских народов; история и этнография кочевых народов; история и этнография народов Центральной Азии; этногенез народов Центральной Азии; археология; фольклористика; этномузееведение; этнорелигиоведение (исследование шаманизма); уйгуроведение.

Основные научные достижения:

В.В. Радлов — один из основоположников сравнительно-исторического изучения тюркских языков, выдающийся организатор науки и музейного дела. Неоспорима его роль в развитии петербургского Музея антропологии и этнографии, в истории Азиатского музея, ряда других научных учреждений России. Благодаря его усилиям были организованы десятки историко-этнографических экспедиций, которые принесли выдающиеся научные результаты. Без имени Радлова невозможно представить историю изучения Алтая, Сибири и Центральной Азии. Его наследие многообразно — это книги и статьи, экспедиции, музейные коллекции, международные научные школы — учениками его учеников считают себя множество ученых и в России, и за ее пределами.

Награды, звания:

Св. Владимира 3 ст., Св. Анны 2 ст., Св. Станислава 2 ст. с Императорской короной, Св. Владимира 3 ст., турецкий орден Османи 3 ст., французский Орден Почетного легиона Кавалерского креста, турецкий орден Меджидие, медаль в память царствования императора Александра III; орден "Pour le merite" (Германия), знак отличия беспорочной службы за 50 лет; доктор философии и филологии, действительный статский советник (с 28.12.1886).


Членство в научных организациях и союзах:

Академик Императорской академии наук по части истории и древностей азиатских народов (с 07.11.1884); организатор и председатель Русского Комитета для изучения Средней и Восточной Азии (1903—1918); в 1908—1918 гг. был председателем Правления Общества изучения Сибири и улучшения ее быта; член Императорского Русского географического общества, Общества русских ориенталистов, Императорского общества востоковедения и др.


Основные публикации:

• Средняя Заравшанская долина, 1868;

• Евреи в Самарканде (из отчета В.В. Радлова о поездке его в Заравшанский край летом 1868 г.) // Географические известия. 1869. № 6. С. 253–255;

• Образцы народной литературы тюркских племен, собраны Радловым. Ч. V, VI,VII, VIII, IX. СПб.: Изд. АН, 1885–1907;

• Этнографический обзор тюркских племен Южной Сибири и Джунгарии. Томск: типо-литография Михайлова и Макушина, 1887;

• Сибирские древности. СПб.: тип. АН, 1888–1908;

• Опыт словаря тюркских наречий. Т. 1–4. СПб.: тип. АН, 1888–1911;

• О новом способе приготовления эстампажей с надписей на камнях. СПб.: тип. Имп. АН, 1892;

• К вопросу об уйгурах. Из предисловия к изданию Кудатку-Билика. СПб.: Изд. Имп. АН, 1893;

• Инструкция для собирания этнографических предметов, относящихся до быта киргизов Степного генерал-губернаторства. Сост. академиком В. Радловым. СПб., 1895;

• Древнетюркские памятники в Кошо-Цайдаме. СПб., 1897 (Сборник трудов Орхонской экспедиции);

• Радлов Василий Васильевич, ориенталист и путешественник // Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона. 1899. Т. XXVI (51);

• Радлов Василий Васильевич, ориенталист, путешественник и академик // Большая энциклопедия / Под ред. С.Н. Южакова. СПб., 1904. Т. XVI;

• Отчет о командировке для обозрения этнографических музеев // Известия Императорской Академии Наук. СПб., 1907а. С. 743–748;

• Радлов В.В. Словарь якутского языка. СПб.: тип. АН, 1907б;

• Suvarnaprabhasa (Сутра Золотого блеска). Текст уйгурской редакции, изд. В. В. Радлов и С. Е. Малов, в. 1—8, СПБ, 1913—17 (Bibliotheca Buddhica, XVII);

• Радлов В.В. Из Сибири. Страницы дневника. М., Наука, 1989;

О нем:

• Радлов, Василий Васильевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). СПб., 1890—1907;

• Ко дню семидесятилетия В.В. Радлова 5 января 1907. СПб., 1907;

• Залеман К.Г. Труды В.В. Радлова в хронологическом порядке // Ко дню семидесятилетия Василия Васильевича Радлова. 5 января 1907 г. СПб., 1907. С. 5–25;

• Анучин Д.Н. Юбилей В.В. Радлова // Этнографическое обозрение. 1909. № 1. С. 121–122;

• Пятидесятилетние ученой деятельности В.В. Радлова // Исторический вестник. 1909. № 7. С. 370–371;

• Штернберг Л.Я. Из жизни и деятельности В.В. Радлова (берлинский, алтайский и казанский периоды). СПб., 1910;

• Семидесятипятилетний юбилей дня рождения акад. Василия Васильевича Радлова. 1837 г. 5 января 1912 г. СПб., 1912;

• Залеман К.Г. Труды В.В. Радлова в хронологическом порядке // Семидесятипятилетний юбилей дня рождения академика В.В. Радлова. 5 января 1912 г. СПб., 1912. С. 5–8;

• Штернберг Л.Я. Радлов Василий Васильевич // Материалы для биографического словаря действительных членов ИАН. Пг., 1917б. Ч. II. С. 121–136;

• Ко дню восьмидесятилетия академика В.В. Радлова (1837–1917) // Сборник Музея антропологии и этнографии. Пг., 1918. V. 1. X;

• Очерки по истории русского востоковедения. М.: Институт Востоковедения АН СССР, 1953;

• Кононов А. Н. История изучения тюркских языков в России. М.: Наука, 1972;

• Тюркологический сборник. 1971. М., 1972 (посвящён В. В. Радлову, список трудов и литературы о нём);

• Щербак А.М. В.В. Радлов и изучение памятников рунической письменности // Тюркологический сборник – 1971. М., 1972. С. 54–63;

• Бартольд В.В. Памяти В.В. Радлова. 1837–1918 // Бартольд В.В. Сочинения. Т. 9: Работы по истории востоковедения. М., 1976. С. 665–688;

• Дёмин М. А. Первооткрыватели древностей: [Об исследовании археологических памятников Алтая в дореволюционный период] / Предисловие А. Уманского. Барнаул: Алтайское книжное издательство, 1989;

• Вайнштейн С.И. В.В. Радлов и его труд «Из Сибири» // Радлов В.В. Из Сибири. Страницы дневника. М., 1989. С. 640–682;

• Решетов А.М. Василий Васильевич Радлов // Курьер Петровской Кунсткамеры. СПб., 1995. Вып. 1. С. 75–85;

• Решетов А.М. В.В. Радлов – директор Музея антропологии и этнографии Императорской Академии наук // Немцы в России. Петербургские немцы. СПб., 1999. С. 137–155;

• Кисляков В.Н. Основной печатный орган Музея антропологии и этнографии (К 100-летию со дня выхода первого тома «Сборника МАЭ») // 285 лет Петербургской Кунсткамере. Материалы итоговой научной конференции МАЭ РАН, посвященной 285-летию Кунсткамеры. СПб., 2000. С. 61–63;

• Решетов А.М. Академик В.В. Радлов – востоковед и музеевед (основные этапы деятельности) // Радловский сборник. Научные исследования и проекты МАЭ РАН в 2002 г. СПб., 2002. С. 95–101;

• Решетов А. М. Академик В. В. Радлов - востоковед и музеевед (Основные этапы деятельности) // Радловские чтения-2002. Материалы годичной научной сессии. СПб., 2002. С.95-101;

• Артюх Е.А. К вопросу о методике археологических исследований во второй половине XIX в. (на примере деятельности В.В. Радлова) // Актуальные вопросы истории Сибири. Пятые научные чтения памяти профессора А.П. Бородавкина: Сборник научных трудов. Барнаул: Аз Бука, 2005. С. 251–253;

• Биккенин Р. Мухаммед-Сафа Биккенин и Василий Васильевич Радлов: из истории первого в Казанской губернии татарского начального училища // Гысырлар авазы / Эхо веков. 2006. № 1. С. 7–13;

• От Кунсткамеры до МАЭ: еще один взгляд на экспозицию // Радловский сборник. Научные исследвания и музейные проекты МАЭ РАН в 2009 г. СПб7, 2010. С.147-151;

• Артюх Е.А. Алтайский период в научной деятельности В.В. Радлова. Барнаул, 2010;

• В.В. Радлов и МАЭ : некоторые аспекты финансирования музейной деятельности // Радловский сборник. Научные исследования и музейные пректы МАЭ РАН в 2010 г. СПб., 2011. С.85-89;

• The «Khadag» of Radlov (the unpublished material from the personal archives of the descendants of the academician Radlov on the history of «the museum of universal culture») // Manuscripta Orientalia. 2011. XVII/2. P. 46–53;

• Кисляков В.Н. Русский комитет для изучения Средней и Восточной Азии и МАЭ // Радловский сборник. Научные исследования и музейные проекты МАЭ РАН в 2010 г. СПб., 2011. С. 70–72;

• Кисляков В.Н. Радловский кружок при МАЭ РАН (1918–1930 гг.) // Радловский сборник. Научные исследования и музейные проекты МАЭ РАН в 2011 г. СПб., 2012. С. 3–6;

• «Музей общечеловеческой культуры (еще раз о роли Л.Я. Штернберга и В.В. Радлова в становлении МАЭ // Лев Штернберг – гражданин, ученый, педагог (к 150-летию со дня рождения): Материалы международной конференции. СПб, 2012а. С.22-31;

• Соболева Е.С. Первые годы без Радлова: МАЭ в 1918–1922 гг. // Радловский сборник. Научные исследования и музейные проекты МАЭ РАН в 2011 г. СПб., 2012а. С. 19–25;

• Судьба семьи Радловых в России // Радловский сборник. К 175-летию со дня рождения. Научные исследования и музейные пректы МАЭ РАН в 2011 г. СПб., 2011. СПб, 2012б. С. 6-14;

• «Камень на дороге времени» (к 175-летию В.В. Радлова, 1837-1918) (совместно с Е.А. Резваном) // Урало-алтайские исследования. 2012. № 1(6). С. 182-193;

• From «zoo humaine» to ethnographic museum (Christian Thomsen, Jens Worsaae, Arthur Hazelius, Ernest Hamy, Freidrich Radloff) // Manuscripta Orientalia. 2012. XVIII/1. P. 45–58;

• К предварительным итограм блог-конференции «Radloff-2012»// Радловский сбооррник. Научные исследования и музейные проекты МАЭ РАН в 2012 г.СПБ., 2013а. С.207-209;

• Сестры Мейендорф и МАЭ //Немцы в Санкт-Петербурге. Биографический аспект. XVIII-XX вв. Вып.7. СПб., 2013б. С.181-186;

• Всемирные выставки как прототипы этнографических музеев // Европейское культурное пространство в коллекциях МАЭ. СПб., 2013 (Сборник МАЭ; т. 58). С. 61-74;

• Помелов В. Б. Просветительско-педагогическая деятельность В. В. Радлова // Педагогика. 2013. № 6. С. 112—118;

• Закирова Л.Н. Василий Васильевич Радлов. Казанский период деятельности. Казань, 2013;

• Lilian von Radloff: перед зеркалом // Радловский сборник: научные исследования и музейные проекты МАЭ РАН в 2013 г. СПб., 2014;

• Матвеева П.А. "Все человечество едино": В.В. Радлов и МАЭ. СПб, 2014;

• Primus inter pares (К 175-летию со дня рождения В.В. Радлова). СПб., 2015;

• Блог-конференция "Radloff-2012", посвященная 175-летию В.В. Радлова;

• Ziethen G. A young scholar in a hurry – the promotion and academic life of Friedrich Wilhelm Radloff (1837–1918) in 1858. A contribution to scholarly relations in the 19th century // Manuscripta Orientalia. 2013. XIX/1. P. 48–66;

• Ziethen G. Friedrich Wilhelm Radloff (1837–1918): “Memories of a scholar” – a fragment. A contribution to scholarly relations in the 19th. Part 2 // Manuscripta Orientalia, XIX/2 (2013).

_______________________

[1] Игнатий Петрашевский (Ignaz (Ignacy, Ignatius) Pietraszewski), 31.12.1796 (1797?, 1799?) – 16.11.1869; профессор Берлинского университета, востоковед, дипломат польского происхождения, специалист по восточным языкам. Получил образование в школе доминиканского монастыря в Гродно, изучал арабский и персидский языки в Вильнском университете, а турецкий – в Санкт-Петербурге. Дипломатическую карьеру начал в посольстве России в Стамбуле, в более позднее время служил в качестве дипломата в Салониках, Яффе и Александрии. С 1840 г. преподавал восточные языки в Санкт-Петербурге, а с 1843 г. – в Берлине. В 1860–1864 гг. работал в качестве переводчика в Тегеране.

[2] Universitätsarchiv Jena. Bestand M. Nr. 358. Bl. 77R, 77V, 78 ; Bl. 76r, 76v.

[3] См.: Бартольд В.В. Памяти В.В. Радлова. 1837–1918 // Бартольд В.В. Сочинения. Т. 9: Работы по истории востоковедения. М., 1976. С. 671. Ср.: С.Ф. Ольденбург: «…молодой доктор, защитивший диссертацию на тему “Über den Einfluss der Religion auf die Nationalitäten und Sprachen Hochasiens”, приехал в Россию…» (Ольденбург С. Ф. Этюды о людях науки / Отв. ред. С. Д. Серебряный; сост., автор предисл. и коммент. А. А. Вигасин. М., 2012. С. 323). Таким образом, даже ближайшие соратники Радлова едва ли отчетливо представляли ранний период его научной деятельности.

[4] СПФ АРАН. Ф. 4. Оп. 4. Д. 503. Л. 122.

[5] Эти отчеты, датируемые 1861–1869 гг., хранятся в ИИМК РАН. См. также: ИИМК РАН. Ф. 1 - 1862. Д. 4. 27 л.; Там же. Ф. 1 - 1864. Д. 28. 8 л.

[6] СПФ АРАН. Ф. 4. Оп. 4. Д. 503. Л. 122.

[7] Там же.

[8] Ко дню 70-летия В.В. Радлова 1907: 29–30.

[9] См. подробнее: Матвеева П.А. "Все человечество едино": В.В. Радлов и МАЭ. СПб, 2014.

Автор: П.М., ред.